Неточные совпадения
Добчинский. А, это Антон Антонович писали
на черновой бумаге по скорости: там какой-то
счет был написан.
Помнишь, как мы с тобой бедствовали, обедали
на шерамыжку и как один раз
было кондитер схватил меня за воротник по поводу съеденных пирожков
на счет доходов аглицкого короля?
Аммос Федорович. А я
на этот
счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не
будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу
на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Конечно, если он ученику сделает такую рожу, то оно еще ничего: может
быть, оно там и нужно так, об этом я не могу судить; но вы посудите сами, если он сделает это посетителю, — это может
быть очень худо: господин ревизор или другой кто может принять это
на свой
счет.
Больной, озлобленный, всеми забытый, доживал Козырь свой век и
на закате дней вдруг почувствовал прилив"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Стал проповедовать, что собственность
есть мечтание, что только нищие да постники взойдут в царство небесное, а богатые да бражники
будут лизать раскаленные сковороды и кипеть в смоле. Причем, обращаясь к Фердыщенке (тогда
было на этот
счет просто: грабили, но правду выслушивали благодушно), прибавлял...
Шелеп, которым он бичевал себя,
был бархатный (он и доселе хранится в глуповском архиве); пост же состоял в том, что он к прежним кушаньям прибавил рыбу тюрбо, [Палтус (франц. turbot).] которую выписывал из Парижа
на счет обывателей.
Счет был верен, и зависть Степана Аркадьича
была приятна Левину. Приятно ему
было еще то, что, вернувшись
на квартиру, он застал уже приехавшего посланного от Кити с запиской.
— Хорошо ли вы провели ночь? — сказал он, наклоняясь пред нею и пред мужем вместе и предоставляя Алексею Александровичу принять этот поклон
на свой
счет и узнать его или не узнать, как ему
будет угодно.
В косой вечерней тени кулей, наваленных
на платформе, Вронский в своем длинном пальто и надвинутой шляпе, с руками в карманах, ходил, как зверь в клетке,
на двадцати шагах быстро поворачиваясь. Сергею Ивановичу, когда он подходил, показалось, что Вронский его видит, но притворяется невидящим. Сергею Ивановичу это
было всё равно. Он стоял выше всяких личных
счетов с Вронским.
Друзья, которые завтра меня забудут или, хуже, возведут
на мой
счет Бог знает какие небылицы; женщины, которые, обнимая другого,
будут смеяться надо мною, чтоб не возбудить в нем ревности к усопшему, — Бог с ними!
Чичиков между тем так помышлял: «Право,
было <бы> хорошо! Можно даже и так, что все издержки
будут на его
счет. Можно даже сделать и так, чтобы отправиться
на его лошадях, а мои покормятся у него в деревне. Для сбереженья можно и коляску оставить у него в деревне, а в дорогу взять его коляску».
— Да если вам свободно, так поедем со мной, — сказал Чичиков и подумал про себя, глядя
на Платонова: «А это
было бы хорошо: тогда бы можно издержки пополам, а подчинку коляски отнести вовсе
на его
счет».
Он увидел
на месте, что приказчик
был баба и дурак со всеми качествами дрянного приказчика, то
есть вел аккуратно
счет кур и яиц, пряжи и полотна, приносимых бабами, но не знал ни бельмеса в уборке хлеба и посевах, а в прибавленье ко всему подозревал мужиков в покушенье
на жизнь свою.
Во все время пребывания в училище
был он
на отличном
счету и при выпуске получил полное удостоение во всех науках, аттестат и книгу с золотыми буквами за примерное прилежание и благонадежное поведение.
Яков подвинул
счеты, кинул восемьсот и устремил взоры
на неопределенную точку, ожидая, что
будет дальше.
Видно
было, что матушка
на этот
счет была совершенно другого мнения и не хотела спорить.
Яков
был крепостной, весьма усердный и преданный человек; он, как и все хорошие приказчики,
был до крайности скуп за своего господина и имел о выгодах господских самые странные понятия. Он вечно заботился о приращении собственности своего господина
на счет собственности госпожи, стараясь доказывать, что необходимо употреблять все доходы с ее имений
на Петровское (село, в котором мы жили). В настоящую минуту он торжествовал, потому что совершенно успел в этом.
— Впрочем, у каждого
на этот
счет может
быть свое мнение.
Тарас поглядел
на этого Соломона, какого ещё не
было на свете, и получил некоторую надежду. Действительно, вид его мог внушить некоторое доверие: верхняя губа у него
была просто страшилище; толщина ее, без сомнения, увеличилась от посторонних причин. В бороде у этого Соломона
было только пятнадцать волосков, и то
на левой стороне.
На лице у Соломона
было столько знаков побоев, полученных за удальство, что он, без сомнения, давно потерял
счет им и привык их считать за родимые пятна.
Это
был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век
на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями,
была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда
на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь
на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и
счету никто не ведал, и смелые товарищи их
были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
— То
есть вы этим выражаете, что я хлопочу в свой карман. Не беспокойтесь, Родион Романович, если б я хлопотал в свою выгоду, то не стал бы так прямо высказываться, не дурак же ведь я совсем.
На этот
счет открою вам одну психологическую странность. Давеча я, оправдывая свою любовь к Авдотье Романовне, говорил, что
был сам жертвой. Ну так знайте же, что никакой я теперь любви не ощущаю, н-никакой, так что мне самому даже странно это, потому что я ведь действительно нечто ощущал…
— А па-а-азвольте спросить, это вы насчет чего-с, — начал провиантский, — то
есть на чей… благородный
счет… вы изволили сейчас… А впрочем, не надо! Вздор! Вдова! Вдовица! Прощаю… Пас! — и он стукнул опять водки.
Но «гуманный» Андрей Семенович приписывал расположение духа Петра Петровича впечатлению вчерашнего разрыва с Дунечкой и горел желанием поскорее заговорить
на эту тему: у него
было кой-что сказать
на этот
счет прогрессивного и пропагандного, что могло бы утешить его почтенного друга и «несомненно» принести пользу его дальнейшему развитию.
— Вчера, я знаю. Я ведь сам прибыл всего только третьего дня. Ну-с, вот что я скажу вам
на этот
счет, Родион Романович; оправдывать себя считаю излишним, но позвольте же и мне заявить: что ж тут, во всем этом, в самом деле, такого особенно преступного с моей стороны, то
есть без предрассудков-то, а здраво судя?
Впрочем, я должен тебя несколько разочаровать: в этом письме
есть еще одно выражение, одна клевета
на мой
счет, и довольно подленькая.
И, однако ж, одеваясь, он осмотрел свой костюм тщательнее обыкновенного. Другого платья у него не
было, а если б и
было, он,
быть может, и не надел бы его, — «так, нарочно бы не надел». Но во всяком случае циником и грязною неряхой нельзя оставаться: он не имеет права оскорблять чувства других, тем более что те, другие, сами в нем нуждаются и сами зовут к себе. Платье свое он тщательно отчистил щеткой. Белье же
было на нем всегда сносное;
на этот
счет он
был особенно чистоплотен.
Робинзон. Превосходно! Живу в свое удовольствие и притом в долг,
на твой
счет. Что может
быть лучше!
— Ее Бердников знает. Он — циник, враль, презирает людей, как медные деньги, но всех и каждого насквозь видит. Он — невысокого… впрочем, пожалуй, именно высокого мнения о вашей патронессе. ‹Зовет ее — темная дама.› У него с ней, видимо, какие-то большие
счеты, она, должно
быть, с него кусок кожи срезала…
На мой взгляд она — выдуманная особа…
Явился слуга со
счетом, Самгин поцеловал руку женщины, ушел, затем, стоя посредине своей комнаты, закурил, решив идти
на бульвары. Но, не сходя с места, глядя в мутно-серую пустоту за окном, над крышами, выкурил всю папиросу, подумал, что, наверное,
будет дождь, позвонил, спросил бутылку вина и взял новую книгу Мережковского «Грядущий хам».
— Здоровенная
будет у нас революция, Клим Иванович. Вот — начались рабочие стачки против войны — знаешь? Кушать трудно стало, весь хлеб армии скормили. Ох, все это кончится тем, что устроят европейцы мир промежду себя за наш
счет, разрежут Русь
на кусочки и начнут глодать с ее костей мясо.
— Конечно, мужик у нас поставлен неправильно, — раздумчиво, но уверенно говорил Митрофанов. — Каждому человеку хочется
быть хозяином, а не квартирантом. Вот я, например, оклею комнату новыми обоями за свой
счет, а вы, как домохозяева, скажете мне: прошу очистить комнату. Вот какое скучное положение у мужика, от этого он и ленив к жизни своей. А поставьте его
на собственную землю, он вам маком расцветет.
Слуга старого времени удерживал, бывало, барина от расточительности и невоздержания, а Захар сам любил
выпить с приятелями
на барский
счет; прежний слуга
был целомудрен, как евнух, а этот все бегал к куме подозрительного свойства.
Но он
был в затруднении, о чем думать: о письме ли старосты, о переезде ли
на новую квартиру, приняться ли сводить
счеты? Он терялся в приливе житейских забот и все лежал, ворочаясь с боку
на бок. По временам только слышались отрывистые восклицания: «Ах, Боже мой! Трогает жизнь, везде достает».
Есть такие молодцы, что весь век живут
на чужой
счет, наберут, нахватают справа, слева, да и в ус не дуют! Как они могут покойно уснуть, как обедают — непонятно! Долг! последствия его — или неисходный труд, как каторжного, или бесчестие.
Они вели
счет времени по праздникам, по временам года, по разным семейным и домашним случаям, не ссылаясь никогда ни
на месяцы, ни
на числа. Может
быть, это происходило частью и оттого, что, кроме самого Обломова, прочие всё путали и названия месяцев, и порядок чисел.
— Праздные повесы, которым противен труд и всякий порядок, — продолжал Райский, — бродячая жизнь, житье нараспашку,
на чужой
счет — вот все, что им остается, как скоро они однажды выскочат из колеи. Они часто грубы, грязны;
есть между ними фаты, которые еще гордятся своим цинизмом и лохмотьями…
— За ним потащилась Крицкая; она заметила, что Борюшка взволнован… У него вырвались какие-то слова о Верочке… Полина Карповна приняла их
на свой
счет. Ей, конечно, не поверили — знают ее — и теперь добираются правды, с кем
была Вера, накануне рождения, в роще… Со дна этого проклятого обрыва поднялась туча и покрыла всех нас… и вас тоже.
— Ничего: он ездил к губернатору жаловаться и солгал, что я стрелял в него, да не попал. Если б я
был мирный гражданин города, меня бы сейчас
на съезжую посадили, а так как я вне закона,
на особенном
счету, то губернатор разузнал, как
было дело, и посоветовал Нилу Андреичу умолчать, «чтоб до Петербурга никаких историй не доходило»: этого он, как огня, боится.
— Ведомости о крестьянах, об оброке, о продаже хлеба, об отдаче огородов… Помнишь ли, сколько за последние года дохода
было? По тысяче четыреста двадцати пяти рублей — вот смотри… — Она хотела щелкнуть
на счетах. — Ведь ты получал деньги? Последний раз тебе послано
было пятьсот пятьдесят рублей ассигнациями: ты тогда писал, чтобы не посылать. Я и клала в приказ: там у тебя…
Но к этому прибавилось какое-то туманное пятно; суетливость Райского около Веры замечена уже
была давно и даже дошла до слуха Ульяны Андреевны, которая и намекнула ему об этом в свидании. Крицкая тоже заметила и, конечно, не
была скромна
на этот
счет. Почтительное поклонение Тушина замечали все, и не одна Татьяна Марковна прочила его в женихи Вере.
Аянов
был женат, овдовел и имел двенадцати лет дочь, воспитывавшуюся
на казенный
счет в институте, а он, устроив свои делишки, вел покойную и беззаботную жизнь старого холостяка.
Бабушка, воротясь, занялась
было счетами, но вскоре отпустила всех торговок, швей и спросила о Райском. Ей сказали, что он ушел
на целый день к Козлову, куда он в самом деле отправился, чтоб не оставаться наедине с Татьяной Марковной до вечера.
На этот
счет он
был рыцарем; так что рано или поздно он вдруг мог встать и приступить к исполнению своего намерения с неудержимою силой, что весьма и весьма случается именно с слабыми характерами, ибо у них
есть такая черта, до которой не надобно доводить их.
Да, я жаждал могущества всю мою жизнь, могущества и уединения. Я мечтал о том даже в таких еще летах, когда уж решительно всякий засмеялся бы мне в глаза, если б разобрал, что у меня под черепом. Вот почему я так полюбил тайну. Да, я мечтал изо всех сил и до того, что мне некогда
было разговаривать; из этого вывели, что я нелюдим, а из рассеянности моей делали еще сквернее выводы
на мой
счет, но розовые щеки мои доказывали противное.
Это и
есть самое существенное национальное различие наше от всех, и у нас
на этот
счет — как нигде.
— Друг мой, я согласен, что это
было бы глуповато, но тут не моя вина; а так как при мироздании со мной не справлялись, то я и оставлю за собою право иметь
на этот
счет свое мнение.
На мой настойчивый вопрос он сознался, что у него
есть и теперь занятие —
счеты, и я с жаром попросил его со мной не церемониться.
В первый раз молодой Версилов приезжал с сестрой, с Анной Андреевной, когда я
был болен; про это я слишком хорошо помнил, равно и то, что Анна Андреевна уже закинула мне вчера удивительное словечко, что, может
быть, старый князь остановится
на моей квартире… но все это
было так сбито и так уродливо, что я почти ничего не мог
на этот
счет придумать.
— Если б я зараньше сказал, то мы бы с тобой только рассорились и ты меня не с такой бы охотою пускал к себе по вечерам. И знай, мой милый, что все эти спасительные заранее советы — все это
есть только вторжение
на чужой
счет в чужую совесть. Я достаточно вскакивал в совесть других и в конце концов вынес одни щелчки и насмешки.
На щелчки и насмешки, конечно, наплевать, но главное в том, что этим маневром ничего и не достигнешь: никто тебя не послушается, как ни вторгайся… и все тебя разлюбят.
Действительно, Крафт мог засидеться у Дергачева, и тогда где же мне его ждать? К Дергачеву я не трусил, но идти не хотел, несмотря
на то что Ефим тащил меня туда уже третий раз. И при этом «трусишь» всегда произносил с прескверной улыбкой
на мой
счет. Тут
была не трусость, объявляю заранее, а если я боялся, то совсем другого.
На этот раз пойти решился; это тоже
было в двух шагах. Дорогой я спросил Ефима, все ли еще он держит намерение бежать в Америку?